Алхимия в средневековой культуре
Здесь-то и возникает
реальная трудность, преодоление которой — едва ли не главная
задача историка-реконструктора (не реставратора!) избывшего себя
«восточно-западного» (или «западно-восточного») алхимического мифа —
кривозеркального изображения мифа христианского; алхимического
мифа, обретшего иную жизнь — житийную, легендарную, романную —
в новоевропейском художественном сознании послеалхимических времен.
ГЛАВА
V
АЛХИМИЯ
ПОСЛЕАЛХИМИЧЕСКИХ ВРЕМЕН
Миф1 — легенда — роман
«.Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми,
сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится в
зеленого льва. После этого прокаливай сильнее, и она превратится в
красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной бане с кислым
виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камеде-
образное вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную
глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости
1 Здесь миф взят в некотором роде как метафора, ибо миф в природном своем значении
есть миф первобытный. Но алхимический миф шире, ибо помнит и свидетельствует
об архетипических мифологемах, включенных в осознаваемую историко-культурную
реальность европейских средних веков. Но рассказ об алхимии как мифе —
лишь начало этой главы. Главная ее задача в ином: рассказать, как алхимический
миф ожил реликтовой, но и в известном смысле исторической жизнью — житийно-
притчевой, легендарной, романной в критическом сознании гуманистов Возрождения,
в копилке курьезов века Просвещения, в художественном сознании нового времени.
Исследование этой посмертной жизни проливает дополнительный свет и на
собственно алхимический миф. Такой поворот темы подсказан С. Р. Микулинским.
» 158 «
различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь безвкусную
флегму, спирт и красные капли. Киммерийские тени покроют реторту
своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного
дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного
дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем. Он
загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет
зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и
снова дистиллируй продукт. Наконец, мой сын, тщательно ректифицируй,
и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови».
Оставить этот текст не истолкованным — а именно так следовало бы
сделать, коли он миф,— означает погрузить его в беспамятное историческое
забытье. В лучшем случае посчитать этот красивый текст инкрустированной
безделицей, пришедшейся к слову. Но можно и объяснить —
переобозначить на разные лады: на химический лад (химические реакции,
представшие звероподобными воплощениями, их перипетиями); на
метафорический, так сказать, поучительно-притчевый; наконец, на лад
чистейшей чепухи, лженаучный и обскурантистский. Можно и объяснить,
и расшифровать. Но всегда останется нечто гармонически неразложимое,
алгеброй неповеряемое. Цельное — непроницаемое — зовущее проникнуть
в себя, себя же и постичь.
Начинается шестое истолкование этого алхимического сновидения2.
Рациональное — какое бы то ни было!—истолкование всякий раз оборачивается
неполнотою этого истолкования, вынуждающего предпринять
еще одно в надежде на окончательную однозначность.
Звероподобные и змееобразные метаморфозы во имя золота. Золото во
имя цветных львов и черного дракона. Итак, алхимический сон.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.