Алхимия и Каббала

Содержание:

Алхимия в средневековой культуре

13). В некотором
смысле и . а ртуть. В этой вещно-словесной чехарде — все дело. Хофер
тоже растерян, когда объявляет Аристотеля «логическим отцом алхимиков
», но говорит, что «количественные» измерения свойств аристотелевских
стихий (по два свойства на каждую стихию) осуществляют переход
одной стихии в другую (Hoefer, 2, 1869, с. 18). Что значит «количественные
», если стихия — только стихия и ни в коем случае не вещь?\
Верно, что алхимические начала не вполне тождественны веществам и
что они — качества вещей. Но они также и тождественны веществам.
«Сера» — это и цвет, и горючесть, и твердость, и потенциальная способность
соединяться с металлами. «Меркурий» — это и блеск, и летучесть, и
плавкость, и ковкость.
» 211 «

Обратите внимание на то, что все эти качества не только метафизичны.
Они изменяемы руками: нагревание, удар, приведение к открытому огню,
нажатие, сплавление одного металла с другим.
И только соль — более метафизична по сравнению с серой и ртутью.
Она — жизненное начало, связывающее дух с телом. И то до тех пор,
покуда соль — еще не раствор, а «метафизический» мышьяк.
Тело и дух (ртуть-вещество и ртуть-принцип) пребывают в обычных условиях
в виде некоей телесной целокупности. Физические деструкции тела
обязательны. Чтобы лишить тело некоторых его свойств, надо отделить
от него серу или ртуть: обжечь, закалить, превратить его в известь,
окислить. Обыкновенная ртуть содержит посторонние металлы, остающиеся
в реторте при ее очистке. Это сера обыкновенной ртути, считал
алхимик. Обыкновенная ртуть должна быть переработана в сулему, которую
легко испарить. Так изымалась ртуть-начало из ртути-металла:
чистая духовность и чистая телесность теперь уже пребывали порознь.
Но эта операция — сокровенная операция. Она удавалась лишь лучшим
с помощью высших сил, но и рук. Стало быть, желание распутать путаницу
всегда было, но оставалось в области сакральных чаяний. «Осуществления
» были редкими, невоспроизводимыми, не спеша пополняя малочисленную
коллекцию алхимических чудес.
Но весь сыр-бор об элементах-началах горит для главной процедуры —
изготовления философского камня, материя которого то единая и неизменная,
то тройственная, то четверная, или даже семиричная (речь идет
об элементном составе). Но тут уж элементы должны быть совсем чистыми.
Только совершенная сера и совершенная ртуть (принципиальные,
конечно) могут дать вещество-камень,, умножающий духовность в малодуховной
телесности, пригодной для восходящей трансмутации металлов.
Двоичность ртути, например, распознается не только оком, но и глазом.
Двойной меркурий: снаружи бел, а внутри красен6. Смешение многообразно,
но не беспредельно, ибо каждый раз настойчиво выдвигается
главный почти химический императив: тщательно исследуй состав
металлов. Поистине в этом заключается все делание мудрецов.
Слово состав еще ни о чем таком не говорит: его еще надо физически
умертвить — химически оживить: сделать этот состав качественным (вещественным),
количественным (вещественным), элементарным — не элементным!
(еще раз вещественным). Это все еще только будет. Однако
залогом этого будет была вещно-именная калейдоскопическая путаница,
когда ртуть — это и металл, тривиально добытый в Богемских ртутных
рудниках, и начало-элемент, принципиальная ртуть философов, и «живое
серебро», и метафизическая материя камня — «меркурий из Меркуриев».
Но только обыкновенную ртуть можно взять в руки.

Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.