Алхимия в средневековой культуре
Созидая мир в семь дней, бог хотел
дать ключ к такому же числу тайн. Семь тонов григорианской музыки—
чувственное выражение мировой гармонии (Цейтлин, 19316, № 10, с. 69).
Считается, что семь есть всемирное абсолютное число всех символов,
ибо составлено из тройки и четверки. Семёрка — знак полноты и
совершенства, высшая степень восхождения к познанию и премудрости,
свидетельство магического могущества, хранительница тайны. 3, 4, 7,
12 — классические числа магического средневековья. Особенно многозначна
семерка, в некотором смысле архетплическос число, которым
отмечены многие культуры. Б. А. Фролов прибавляет к августиновским
толкованиям семерки иные толкования из дохристианских культурных
преданий. Разнообразный материал магической семерки интерпретируется
Фроловым, исходя из особенностей визуального восприятия числа
при счете: семь — пороговое число, воспринимаемое с колебаниями в
пределах ±2 (1972). Эта оригинальная интерпретация выглядит убедительной,
хотя и частичной: другие магические числа 3, 4, 12 — пасынки
у этой теории. Снят историко-культурный контекст магического числа.
Остается вне рассмотрения метафизическая идея семерки, данная в ее
структуре. Представляется односторонней также интерпретация магии
чисел как архаической математизации знаний. Можно нарисовать точно
20 Рассказывая о числе, ограничусь лишь некоторыми замечаниями из-за недостаточной
разработанности этой темы.
» 105 «
такие же многокрасочные картины, посвятив их, скажем, тройке или
четверке.
Христианский смысл триады достаточно известен. Тетрада же — это гностический
открытый вариант троицы, переходящей в четверицу. Причем
совсем не безразлично, что прибавлено к троице — богоматерь или же
Люцифер. Четыре начала, четыре стороны света, четвероевангелие:
3+1. Числа 7, 3 и 4 порождают всевозможные сочетания, образуя и другие
магические числа. Магическое число — в некотором роде архетипи-
ческая полирегиональная реальность, требующая каждый раз конкретно-
исторического прочтения, упраздняемого в теории систем, многообещающей
в иных областях и дающей уже сейчас конструктивные результаты
(Летняя школа по вторичным моделирующим системам, 1968, III,
с. 103—105; 120, 124, 128 и cл.).
Если умножить три на четыре, как мы это уже видели у Августина, то
это означает, что мы пропитаем материю духом. Простым умножением
достигается магический эффект единения духа и плоти. Просто и незатейливо.
Магико-алхимический акт, вплетенный в патристику даже на
самых ранних ее этапах, заземляет патристическую духовность, приспосабливая
ее к делу. И все же официальное средневековье обращается к
числу с иными, нежели алхимия, целями. Дантово магическое число —
скорее знак-знамение, нежели инструмент магического воздействия. Три
части, тридцать три песни (в Аде тридцать четыре, всего 100 или 102 —
число окончательного совершенства). Число выступает как мера одного
и того же. Грехи в Аде распределены по кругам и рвам с соответствующими
порядковыми номерами. Однако, по остроумному замечанию
Ю. М. Лотмана, грехи у Данте — это не разные грехи, а один, неделимый
и недробимый, взятый лишь в той или иной степени, чтобы встать в
моральную деградирующую (или восходящую) иерархию человеческих
поступков-проступков. Многообразие качеств, отягощенное числом, оборачивается
количественной степенью одного качества. Изоморфность
числа — изоморфность средневековой картины мира. Число здесь выступа ·
ет как явление метафизической математики, но математик и, ибо ука-
зует на меру и отношение.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.