Алхимия в средневековой культуре
И в то же время материальный
мир — творение бога. Но из-за грехопадения ангелов и человека
материя стала «седалищем зла». Между тем управление материей —
ее улучшение — возможно. Это осуществляют духи через первоматерию,
которая выступает в качестве пластического формообразующего посредника,
синонимического душе, высвобожденной духами из оформленной
» 300 «
предметности. Душа полудуховна, полуматериальна: тонка и субтильна.
Между тварным и божественным — разветвленная иерархия всемогущих,
но специализированных духов. Духи овеществлены; иначе говоря, вульгарно
огрублены. Но их нужно еще склонить к содействию — отсюда и
магия.
Алхимический спиритуализм доступен, но от этого его вселенские притязания
не только не ослабевают — усиливаются. Претензия алхимического
спиритуализма стать единой религиозно-философской теорией очевидна.
Дух заземлен. Плоть, напротив, вознесена. И хотя, в сущности,
попрано и то, и другое, намечается — поэтому-то и намечается! — кажущийся
синтез плоти и духа.
Таким образом, алхимия способна взять на себя — и как бы берет! —
универсумс озидающую (объясняющую) задачу теологии. Теологи, по
Олимпиодору, говорят о божественных вопросах так, как физики о материи
(Lindsay, I970, с. 366). Иллюзорный, но синтез.
Противопоставленность исходных оснований освященному образцу —
магистральной культуре предполагала и люмпенподобную аудиторию,
без разбора включающую различные общественные страты и объединенную
по тому же принципу — по принципу противопоставленности канонизированной
культуре:
Каждый хочет считаться алхимиком,
Грубый идиот, школяр со стариком,
Цирюльник, старая баба, досужий советник,
Наголо бритый монах, священник и солдат.
От крестьянина до князя, продолжает пересказывать В. Зомбарт, каждый
верит в правду алхимии... Во дворце и в хижине, у бедного ремесленника
и в доме богача — приспособления, при помощи которых годами
искали философский камень. Даже решетка монастырских ворот не
представляла препятствия проникновению алхимического искусства
(1924, с. 33—34). Каждому монастырю — свою печь для делания золота\
Интуитивное ощущение периферийной природы алхимии, чутко выраженное
Бертло, именно вследствие своей интуитивности оставляло исследователя
неудовлетворенным, ибо не было найдено определенного
места алхимии среди культурных ценностей эллинистической культуры.
Где и как производились химические операции? Об этом нам в точности
ничего не известно,— отвечает Бертло.— Центры металлургической разработки
упоминаются у некоторых писателей. Но в упоминаниях этих
идет дело о добывании металлов и первоначальной их обработке на
месте, а не о химических производствах в тесном смысле... Превращением
металлов занимались те же лица, что и приготовлением лекарств
(Berthelot, 1885 [1938], с. 23).
Вопрос так и остается открытым, хотя более или менее ясно одно: занятия
превращениями металлов не совпадают с технохимической прак-
» 301 «
тикой. Изучение Лейденского папируса и Герметического корпуса убедило
Бертло в том, что это действительно два разных дела. Оба источника
несомненно относятся к первым раннехристианским векам. Но если
в Лейденском папирусе речь явно идет о технохимии, химическом ремесле,
то в Корпусе — о химической философии, апологетически развитой
вокруг оккультного сочинения «Физика и мистика», приписываемого
Псевдо-Демокриту. Между тем и Папирус, и герметический Корпус традиция
относит к алхимии и только к ней, хотя различия очевидны.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.