Алхимия в средневековой культуре
Чернота — воздух, белизна — земля, желтизна —
вода, а красный — огонь.
Стихии, люди, птицы, цветы, плоды, предлагаемые в качестве символических
подобий алхимических цветов, выступают уже как реальные
воплощения. Если установить третью степень огня, считает алхимик,
можно увидеть созревание всевозможных прекрасных плодов, каковы
айва, лимон, апельсины, превращающиеся в красные яблоки (№ 8, с. 9).
И снова — природно-циклические ассоциации: весна — черный, лето —
белый, осень — красный, зима — цвет ириса п.
И вот, когда уже вовсе исчерпан символотворческий материал, находимый
между небом и землей, снова вступают в силу космические уподобления
(ВСС, 2, с. 285—308): Сатурн — свинец — черный, Луна — серебро—
белый, Венера — медь — красный, Марс — железо — upuci0. Это
запечатлено в «Большой поэме философского Олимпа».
Сатурн выходит черный и чернеет
На синем предвечернем небосклоне,
Как вдруг откуда ни возьмись Юпитер
Является, чтобы лишить господства
Надменный черно-пепельный Сатурн.
Луна восплачет. Вслед за ней Венера
Слезами оловянными 20 всплакнет.
На этом умолкаю. Не прибавлю
К сему почти что ничего.
Лишь только
Про Марс скажу, который установит
На грешной нашей маленькой Земле
Убийственный, стенающий, сиротский,
Воинствующий, вдовствующий век.
Железный век нам установит Марс.
18 Последняя пара вызывает сомнение: зима — цвет ириса. Выходит, цвета спектра
располагаются меж красным и черным, что нарушает привычное расположение радужной
гаммы между красным и фиолетовым.
19 Логика алхимика особенная: она далека от видимой реальности: Марс — красный,
железо — черно, но вес это уподоблено ирису. Различие в видимом — тождество в
единосущно слышимом. i
20 Здесь Венера символизирует олово, а не медь, как это обычно бывает в алхимической
металлопланетной символике.
» 94 «
И будет век из чистого железа,
Покуда Солнце, возродясь из мрака,
Над грешною землею не взойдет 21
(Пуассон, 1914—1915, № 8, с. 9).
И все же самые далекие символические ассоциации видимых цветовых
изменений — это каждый раз одна и та же, сотканная из слова история,
рассказывающая о центральном событии алхимического мифа:
судьба философского камня. «Ряд волшебных изменений милого
лица...» (Фет, 1959, с. 211).
В начале варки, когда камень черный и сырой, его называют свинцом.
Когда же, потеряв черноту, он начинает белеть, его называют оловом.
A приняв красный цвет, он удостаивается чести называться золотом
(ТС, 1, с. 336—367). Так рассуждает алхимических дел мастер. Чернота
— свинец — Сатурн, белизна — олово — Юпитер, краснота — золото—
Солнце. Все три триады (или пары, если обрубить планетарные
символы) —уподобления одного и того же: философского камня во всевозможных
его состояниях — цветовых и вещественных.
Эта доктрина о цветовых превращениях магистерия варьируется на
разные лады. Считают, например, что во время периода первого влияния
камень черен. Тогда его называют Сатурном, землей и именами
всех черных вещей. Затем, когда он белеет, его именуют водкой, названиями
влажных или соленых вещей, белой землей. Когда он желтеет и
выпаривается, то получает имя воздуха, желтого масла или имена всех
летучих вещей. Наконец, он — красный. И тогда его имена такие: небо,
красная сера, золото, карбункул, драгоценные камни, минералы, растения
и животные красных оттенков. Альберт Великий обобщает эти наблюдения
так: камень имеет три цвета; он черен вначале, бел в середине
и красен в конце22 (Albertus Magnus, 1958, с.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.