Алхимия в средневековой культуре
И ближе к такому воплощению
был Тот (легендарный основатель алхимии; синонимичен Гермесу Трис-
мегисту.— В. Р.)... изобретатель всевозможных уловок» (1968, 2, с. 841).
Значит, алхимия — и «гонец», и «...посредник»? 9
Так что же все-таки выходит? Алхимический текст, несомненно, свидетельствует
о собственной средневековой природе. Это подтверждают
авторитеты. Алхимический текст с не меньшей несомненностью свидетельствует
и о прямо противоположном — не средневековой своей сущности.
Авторитеты, хотя и другие авторитеты, подтверждают и это. Есть
мнения, располагающиеся посередине. Интерпретаторы-химики усматривают
в алхимии химию — с той или иной мерою полноты. Они же отмечают
ее своеобразный теоретико-практический, понятийно-ремесленный,
космически-прикладной облик; чувственно-рациональную ее природу.
8 M. M. Бахтин блистательно доказал двойственный характер собственно средневековой
культуры, противопоставив в ней официальное — внеофициальному, серьезное —
гротескному, карнавально-смеховому (1965). Отношения официального средневековья
и алхимии как периферии средневековой культуры таковы, что и алхимия мыслится
столь же двойственным подобием официального средневековья в пределах культуры
европейских средних веков.
9 Гротеск, карнавал, шутовство, пародия... Все это точные характеристики определенной
исторической реальности — народно-смеховой культуры позднего средневековья.
Гримаса боли. Смех навзрыд. Самобичевание — самоутверждение. Смех и
слезы сразу. Щемящее чувство обиды и стыда. Простой перенос понятий этого ряда
на алхимию едва ли уместен. Вместе с тем, если только посмотреть на алхимию с
позиций культуры нового времени, алхимия и в самом деле предстанет пародийно-
гротескным монстром, искривившим, передразнившим каноническое средневековье.
Самосознание же самих алхимиков (особенно в пору высокого средневековья), истово
серьезных делателей дела, не дает оснований к карнавально-смеховым характеристикам
в духе Бахтина. Все встречающиеся далее «карнавальные» определения
алхимии — это определения, так сказать, со стороны и с высоты; они далеки от самоопределения
этой деятельности, хотя и призваны помочь ее анализу. Почти
гротеск. Но все дело именно в этом почти.
» 309 «
«Внекультурный» несредневековый пафос алхимического дела как будто
роднит это дело с гуманистическим пафосом Ренессанса, с нравственно-
всесильным императивом науки нового времени. Но во всех случаях —
сумбурная, эклектически неупорядоченная деятельность, огненно-адская
смесь; исторически естественное — и все же очень странное — поликультурное
образование.
НО ЗОРЧЕ ВСМОТРИМСЯ и чутче вслушаемся. А точнее, вспомним, что
свидетельствуют алхимические тексты, многообразно представленные в
предшествующих главах.
Исходный материал алхимиков — неблагородный, несовершенный металл.
Но именно исходный материал, способный при определенных
условиях — физико-химических, технохимических, а также при
помощи чуда— стать благородным, совершенным. Железо — уже золото,
правда, еще не различимое. Сказать, что необходимо улучшить природу
железа, превратив его в золото, значит сказать не вполне точно.
Все железо целиком обнаруживает себя золотом — преображает
с я в золото. Частный акт манипулирования и умозрения одновременно
над конкретным куском железа, которое нужно сделать золотом,—
это акт преобразования одного особенного в другое особенное, и потому
причастен ко всеобщему.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.