Алхимия и Каббала

Содержание:

Алхимия в средневековой культуре

После этого прокаливай сильнее, и она превратится
в красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной
бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится
в камедеобразное вещество, которое можно резать ножом. Положи
его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери,
отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты
получишь не имеющую вкуса флегму, спирт и красные капли. Киммерийские
тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь
внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост.
Возьми этого черного дракона, разотри на камне и прикоснись к нему
раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный
лимонный цвет, воспроизведет снова зеленого льва. Сделай так, чтобы
он пожрал свой хвост, и дистиллируй продукт снова. Наконец, мой сын,
тщательно ректифицируй, и ты увидишь появление горючей воды и человеческой
крови».
» 70 «

Излишне еще раз сообщать, что означают эти львы и этот дракон. Нужно
лишь вспомнить. Но вновь вчитаемся в текст. На этот раз будем держать
под исследовательским прицелом пары: лев и его химический прототип,
дракон и его химическое подобие. Истина для алхимика лишь
тогда истина, когда отыскивается и подается в соответствующей алхимическому
мышлению форме — неповторимой, непреходящей. В самом
деле, разве так уж безразлична символическая аналогия, как бы дублирующая
превращения свинца? Такой прием — не только аналогия.
В нем идея персонификации—в данном случае, анимализации — превращающихся
минералов, или металлов. Узнавание удваивает мир: мир
реальный — свинец, его окислы и соли; мир символический — перипетии
нелегких судеб, льва и дракона. Мир средневекового человека дву-
мирен. Реальный мир как раз менее всего реален по сравнению с миром
вторым, сконструированным. Алхимическая феерия телесно воссоздаст
действо, включающее воспринимающего этот рецепт,— того, кто должен
его воспроизвести. Этот второй, символический, план истиннее первого,
потому что менее всего связан с действием — занятием мирским,
обыденным. Он отождествлен со священнодействием, а потому исполнен
высшего смысла. Еще раз: с одной стороны, дело это делает
рука, с другой — деяние это творит десница.
Дракон, проглатывающий собственный хвост,— один из главных алхимических
символов, сфокусировавший многократность сакральных рождений-
умираний '.
Трансмутации свинца — переодевания льва — можно толковать и на
аллегорический лад. Тогда это лишь картинка, наглядная, так сказать,
агитация? Едва ли... Когда же в живую ткань алхимического рецепта
вторгается вдруг такое: «Киммерийские тени покроют реторту своим
темным покрывалом и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому
что он пожирает свой хвост»,— символ-аллегория вспыхивает символом-
метафорой.
Алхимический рецепт — практическое предписание; но и произведение
искусства: алхимия — artificium — ремесло-искусство; алхимик — arti-
fex — мастер-ремесленник-искусник.
Уроборос александрийских алхимиков (греч. .........)—свидетельство переосмысленной
халдейско-вавилонской традиции, соприкоснувшейся и с египетским магико-
герметическим искусством, которым ведал Тот, египетский бог алхимиков и магов.
Если продолжить круг возможных, не вполне строгих, ассоциаций, то Змей-искуситель
в ветхозаветном контексте может быть соотнесен с божественным знанием, открытым
человеку падшими ангелами. Теперь уже человек может соперничать с богом.

Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.