Алхимия в средневековой культуре
Если неблаго есть небытие, а благо или сверхблаго есть бытие или сверхбытие,
то как организовать ряд вверх и ряд вниз? Возможны ли эти два
ряда одновременно, их совместное существование?8
Главное у Фомы — это идея сверхбытия как идея бытия вещей. Отсюда
двузначность: доказать бытие божие значит доказать, что в боге бытуют
все вещи. Но тогда нет ни одной. Восхождение вверх идет в поисках
наиболее совершенного, бытующего существа. Таким совершенством
является бог как субъект. Но бог как субъект невозможен, если нет вещи,
которой он сообщает свое бытие. Вещи подлинно существуют в идее
субъекта, но идея субъекта предполагает вещи, в которых субъект действует.
Так становятся возможными оба ряда. Идея степеней совершенства
снимается в идее свободной воли: личности не могут быть различными
по совершенству. Иначе говоря, степени совершенства снимаются в идее
целеполагания. Само бытие нуждается в причине, то есть бытие не
является бытующим. Античность заканчивает идеей бытия; средневековье
— идеей сверхбытия через небытие. Доказательством бытия
предмета является его небыти е. Бытие заключено в другом предмете,
но бытие этого второго предмета вообще невозможно без бытия первого.
При движении вниз субъект нуждается в тленных вещах. Поэтому в
идее субъекта снимается познание бытия предмета. От познавательной
логики совершается переход к нравственно-религиозной идее. Парадокс
Фомы состоит в следующем: обосновать познание из цели познания,
ибо познание как обобщение не может быть обосновано. Вещь согласуется
со способом действия. Истинность вещи не в том, что она соответствует
понятию, а в том, что она отвечает определенным целям. Вещь
соответствует не образцу, а цели, мастерству. Это то, что делает средневековое
мышление неповторимым. Еще отличие: сущность для средневековой
логики — это не предельное понятие, а единство материи и формы.
Ипостась прибавляет к сущности индивидуальность. Определение
через сущность есть объективное определение, добавление же к сущности
лица есть индивидуация вещи, а следовательно, познание вещи идет
через познание мастера, лица, ее сделавшего.
8 Сверхогонь — высшая степень огнистости, но это уже не огонь, ибо он, все сжегши,
уже не в состоянии проявить актуально (и потенциально тоже) свою специфически
уникальную качественность.
» 129 «
Система Фомы Аквинского максималистски универсальна и потому целиком
вмещает все вариации христианского средневекового мышления.
Но может ли целое превратиться в целое? Да, может. Но не столько
при изменении, сколько при пресуществлении. Изменение изменением,
но чудо чудом. С помощью алхимической «физико-химии» металл трансмутируется
в лучшем случае в себя же, только более чистый. Но целостность
железа в целостность золота — переход чудодейственный, основанный
на преобразовании — преображении — вещи. Трансцендентность
таинства пресуществления (хлеб и вино — тело и кровь господни) есть
трансцендентность алхимическая, правда, с той лишь существенной
разницей, что весь путь до чуда (с остановкой перед чудом) в алхимии
рукотворен, демиургичен.
Органическое объединение живой эмпирии мистиков с формально-логическим
инструментарием схоластов — генетическое начало науки нового
времени; начало, преувеличенно нелепо изображенное алхимией.
Основоположение Гермеса Трижды Величайшего «все как одно» осуществляется
у Бруно в идее сплошности всего как природного: «...природа
более чем присутствует, она внутренне присуща вещам.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.