Алхимия в средневековой культуре
Причем
это не делает ее бутафорской, ибо средневековое ремесло также амбивалентно:
дерево, обретшее форму изделия в руках средневекового краснодеревщика,
одновременно и похоже, и не похоже на дерево. Равно и
алхимическое золото еще похоже на ржавое железо, но уже и не похоже.
В этом его положительное отличие от золота природного. Алхимическое
золото рукотворно; оно есть результат творения алхимика-демиурга,
хотя всегда остается как чаяние. Так практика оборачивается духом.
Напротив, алхимический «дух» «Изумрудной скрижали» становится
вещью — средством для осуществления практических трансмутаций,
обеспечивающих благо для тела и для души.
К. Маркс в «Экономических рукописях 1857—1859 годов», исследуя исторический
процесс возникновения капиталистических производственных
отношений, характеризует ремесленный труд докапиталистических фор-
» 332 «
маций (речь идет о ремесленниках средневековых городов) как труд,
который «наполовину искусство, наполовину самоцель»37. Такой труд, по
Марксу,— пока еще собственный труд работника; определенное самодовлеющее
развитие односторонних способностей работника38. «Ясно,
что там, где отношение работника является собственностью на орудие
труда, там в действительном процессе труда орудие представляет собой
только средство индивидуального труда; искусство сделать орудие действительно
своим собственным, овладеть им как средством труда выступает
как особое мастерство работника, утверждающее его собственником
орудия»39. Уникальный характер изделия средневекового мастера
неотделим от средства труда как собственности мастера. Но обретение
средства труда как собственности и есть средневековое мастерство-ремесло.
Философский камень, ставший средством труда в трансмутационной
практике алхимика, есть в некотором смысле сам алхимик, трансформирующийся
в бога. Средство, вочеловечившись, становится целью;
цель, приобретя вид изделия-вещи, становится средством. Средневековое
ремесло уникально, хотя и глубоко корпоративно (и в этом смысле
«серийно»). Если средневековое ремесло таково по внутреннему своему
устроению и назначению, то ремесло алхимика наглядно таково.
Но попробуем понять алхимию как средневековую «химию».
Алхимия — это прежде всего практическое златоделие, в формах и терминах
которого осуществляется духовная цель (она же и средство) строительства
космоса. Космостроительство в некотором роде тождественно
самостроительству. В этом смысле алхимия есть реализация ремесленного
идеала (неотделенности живой способности производителей от форм бытия,
содержания и возможностей орудия их труда). Вместе с тем сам
этот космос мыслится как вещь-средство, и поэтому даже эта чисто
«духовная» цель тоже глубоко практична. Однако алхимическая практика
— практика лишь при условии дополнительной противопоставленности
официально-средневековому умозрительному природознанию. Итак,
«духовное», «теоретическое» природознание магистрального средневековья
и вещественная «экспериментальная» алхимия. Вне этого противопоставления
нет и алхимии. Стоит оторвать опытную алхимию от умозрительного
природознания, алхимия как историческая реальность перестает
существовать. Тогда-то и легко увидеть в «алхимии» (уже не в
ней!) прямую предшественницу научной химии, химической технологии
или вовсе ничего не увидеть.
Между тем теолого-теоретическое природознание магистрального средневековья
при внимательном рассмотрении оказывается резко поляризованным
на схоластику и ремесло.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.