Алхимия в средневековой культуре
ГЛАВА
III
ТУРНИР АНТИТЕЗ
Оппозиции средневекового мышления
«Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень, возьми,
сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится
в красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной бане с
кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится с
камедеобразное вещество, которое можно резать ножом, положи его в
обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно
чсидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь
безвкусную флегму, спирт и красные капли. Киммерийские тени покроют
реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного
дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного
дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем.
Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет
зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и
снова дистиллируй продукт. Наконец, мой сын, тщательно ректифицируй,
и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови».
Еще один комментарий текста. Философская ртуть — исходное. Горючая
вода и человеческая кровь — конечный результат. Что же па пути?
Красный лев, камедеобразное вещество, черный дракон, зеленый лев.
» 117 «
Попутно: жидкости различной природы, безвкусная флегма, спирт, красные
капли, киммерийские тени. Конец действования, как следует из
предназначения этого предписания,— эликсир мудрецов, или философский
камень, венец рукотворного совершенствования. Начало — философская
ртуть, тождественная темной, почти нерасчлененной материи с
признаками аристотелевской воды как бессубстанционального бесформенного
качества, но также и с признаками одухотворенной телесности.
Сопутствующие продукты распада, очистки, облагороживания — это
ржа, порча, которая индивидуализирует предметы алхимических дейст-
вований, оформляет их, пряча искомую мощь философского камня, ту
самую форму форм, сверхформу — сверхбытие чувственного тела. Бесконечная
субъектность эликсира мудрецов — алхимического бога, есть
результат отторжения тварного, ничтожного. Ход мысли ясен. Не ясен
покамест сам характер противоречивости мысли. Малый текст изолирован
от прочих текстов, вырван из контекста алхимии в целом, не соотнесен
с Большим текстом всей средневековой культуры. И потому пока
безмолвствует, лишь намекая на загадочный до поры тип средневекового
мышления, отмеченного знаком какой-то особенной противоречивости.
Но не поможет ли нам в нашем деле материал первых глав? Посмотрим...
Алхимический текст. Текст и реальная деятельность. Действие и священнодействие.
Алхимический рецепт — живое свидетельство одновременно
живущих в нем как будто взаимно исключающих сторон алхимического
дела. Вещь и слово об этой вещи. Ремесленный опыт алхимика
и воплощенная в вещном слове картина мира. При этом бытие текста
раскрывается в антитезисе как его небытие; как его никчемность, ибо·
текст этот принципиально невоспроизводим, бездействен; он — заклинание,
молитва. Но такое заклинание и такая молитва, за которой конкретный
технохимический регламент по изготовлению единичных уникальных
вещей. Но тогда слово — жалко и ничтожно. Оно не нужно: ремесленник
собственными руками и собственным умом изготавливает
вещь, которая сама божественно вещает — глаголет. Полярные определения
даны одновременно и утверждаются негативно — апо-
фатически, как сказали бы сами средневековые мыслители.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.