Алхимия в средневековой культуре
Алхимические же теории прямо не совпадают с теориями научной
химии. Позитивно настроенные умы их попросту не учитывают и заодно
приписывают все эмпирическое знание, накопленное к XVII—XVIII векам,
химическому ремеслу. Более умеренные готовы разделить эти достижения
между химическим ремеслом и алхимией. Модернизаторы идут
еще дальше, перетолковывая на химический лад всю алхимию вместе с
ее теориями, которые можно при большом старании и хорошей фантазии
перевести на язык современных теорий. Совершенно особый алхимический
способ видения вещества и оперирования с ним безвозвратно
исчезает. К этому есть определенные основания, таящиеся в синкретической
полифункциональной природе самой алхимии. Однако эти заблуждения,
ставшие в какой-то мере предрассудком,— лишь следствие
крупного методологического просчета, суть которого в том, что алхимию
рассматривают вне контекста средневековой культуры (и науки), вне
специфически средневекового способа видения мира. Но, вырванная из
исторического контекста, алхимия перестает быть алхимией, легко становясь
тем, что в ней ищут. Таков механизм «химической» модернизации
алхимии.
Отрыв золотоискательской функции алхимии от духотворческих притязаний
христианского средневековья ведет к иному типу модернизации
алхимической деятельности, согласно которому в алхимии видят и находят
основание революции в науке нового времени; начало капиталистических
отношений. К. Маркс в «Капитале», анализируя деньги как
обращение товаров, приводит слова Колумба из его письма с Ямайки
1503 г.: «Золото — удивительная вещь! Кто обладает им, тот господин
всего, чего он захочет. Золото может даже душам открыть дорогу в
рай»32. Здесь Маркс указывает на связь золота как панацеи от материальной
ущербности с духовными исканиями человека, преломленными
через призму практических результатов («дорога в рай»). Еще шаг — и
золото становится преобразователем всего, что с ним соприкасается.
«Так как по внешности денег,— продолжает Маркс,— нельзя узнать, что
12 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 142.
» 330 «
именно превратилось в них, то в деньги превращается все: как товары,
так и не товары. Все делается предметом купли-продажи. Обращение
становится колоссальной общественной ретортой, в которую все втягивается
для того, чтобы выйти оттуда в виде денежного кристалла. Этой
алхимии не могут противостоять даже мощи святых, не говоря уже о
менее грубых «Res sacra — sanctae, extra commercium hominum» [священных
предметах, исключенных из торгового оборота людей]»33. В золоте
(деньгах) стираются качественные различия вещей. Оно, золото,— радикальный
уравнитель. Иначе говоря, при капитализме оно — философский
камень, на деле осуществляющий всеобщую трансмутацию. Не
случайно Маркс прибегает к алхимической терминологии («реторта»,
«кристалл»). Если, согласно Марксу, современное ему общество приветствует
золото, воплощающее сокровеннейший жизненный принцип, то античное
общество ругает золото, ибо на него разменивается весь экономический
и моральный уклад его жизни34. Посредине — средние века,
в которых золото (в том числе и алхимическое) занимает соответствующее
ему место, уравновешенное местом, где помещается дух в христиански-
средневековом его смысле. Как только дух как коррелят золота скрадывается,
появляются антиалхимические («антиденежные») инвективы
Ронсара, Дю Белле, Бранта, Эразма...
Сходные мысли находим у Маркса во фрагменте «Власть денег в буржуазном
обществе».
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.