Алхимия в средневековой культуре
Всякая черная кошка с перебитой лапой — гоголевская Панночка из «Майской
ночи». Оборотничество варварских мифологий, перевертни. «Кольцо Нибелунгов»,
переодевания фольклорных созданий есть осуществление мифологемы метаморфозности
вообще.
» 161 «
В алхимии предмет остается предметом, хотя и другим. Золото — преображенное,
пресуществленное железо. Но лицо, управляющее трансмутацией,
само пребывает вне превращений. Предмет и лицо разведены.
Хотя возможность жития, то есть такой жизни, когда историческое лицо
возведет черновик предмета в его беловой совершенный образ-образец,
в алхимии угадывается. Брезжит в потемках алхимического мифа.
Но лишь на фоне христианских житий, дерзко заземленных, овеществленных,
в некотором смысле обезличенных в алхимии.
Алхимическое оборотничество, вопреки своей искусной мифической природе,
призванное охранять миф от разрушений-вторжений, становится
средством выхода за пределы алхимии, ибо с самого начала оно есть
оборотничество инородное — сродни кривозеркально искаженной христианской
пресуществимости со всеми сопутствующими этому соображениями.
Алхимическое оборотничество двукультурно, хотя и существует в
границах культуры европейских средних веков.
Пресуществленческое алхимическое оборотничество устроено таким образом,
что является одновременно и целью чаяний адепта, и средством
выхода из мира этих чаяний в иное культурное пространство. Вместе с
тем исходное определение этой алхимической мифологемы совпадает с
определением самой алхимии как материально-пародийного изображения
средневековья, при собственной предельной серьезности сосуществующей
и взаимодействующей с официальным христианством в составе
средневековой культуры. Будем считать, что найден в алхимии такой
структурный признак, который, с одной стороны, скрепляет и организует
эту историко-культурную реальность, с другой — обеспечивает выходы
за пределы этой реальности. Иначе говоря, способ выхода за пределы
алхимии осмысливается как существенный структурный элемент самой
алхимии. Заметьте: цель становится средством, а средство — целью. Но
именно такова алхимия в каждом деятельном своем шаге. Философский
камень — существенная цель алхимиков, тут же, однако, становящаяся
средством по ее достижении: камень нужен для трансмутации свинца в
золото. Золото — цель; оно же и средство, ибо с его помощью осуществляется
всечеловеческое благоденствие и т. д. Вместе с тем вся злато-
сереброискательская идея алхимиков — лишь средство для алхимического
космосустроения. Но лишь в хорошо устроенном космосе можно достичь
овеществления золотых алхимических грез. И космос здесь — лишь
инструмент. Такая обратимая трансмутация (цель — средство) пародирует
нечто сходное в каноническом христианстве, заземляя-уплотняя
собственно христианскую духовность и лишь с нею вместе существуя.
Здесь-то и намечаются возможности саморазрушения алхимического
мифа, ибо это саморазрушение и есть его фундаментальный структурообразующий
признак. Могут возразить: не есть ли сменяемость средства
целью и далее вновь... свойство любой человеческой деятельности? Верно.
Есть. Но с той разницей, что в конструкциях немифических эта смена
бесконечна. В алхимии-—ежемгновенное замыкание; микроцикличность
повсеместно, каждый раз.
» 162 «
Размыкание алхимического rebis-подобного мифического кольца в культурное—
историческое — пространство мнится как разрешение иной
оппозиции: вечносущностность — житийность, миф — летопись, вневременная
алхимическая литургия — исторически фиксированное летописное
житие...
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.