Алхимия в средневековой культуре
Это был медицинский алхимик,
или иатрохимик, исследовавший «химическую» теорию функций
живого организма, разработанную в противовес Галену (II в.), лечившему
растительными соками. Нематериальная квинтэссенция александрийцев
и отчасти средневековых алхимиков-христиан у Парацельса
вполне материальна. Она — чудодейственное средство, извлеченное из
растений или минеральных сурьмяных, мышьяковых н ртутных препа-
18 В отличие от теоретически тупиковой химии арабов, принципиально не могущей
выйти к научной химии или стать ею.
19 Важнейшие сочинения Парацельса: «Азот, или о древесине и нити жизни», «Парагранум
», «Химическая псалтирь» (последнее сочинение приписывают ему) (Paracelsus,
1603; 1893—1894).
» 286 «
ратов. Парацельс уповал и на питьевое золото (коллоидный, красного
цвета, раствор золота). Алхимические реминисценции на уровне организма
замыкают алхимию на микрокосмос — на человека. Целение металлов
еще остается. Но главное — это иатрохимическое целение человека.
Но тут-то и возникает оккультный антипод земным целям: Пара-
цельсовы духи Архея, многочисленные арканы, в мишурном блеске которых
сначала меркнут, а потом и вовсе обесцвечиваются эмпирические
факты, открытые Парацельсом (tartarus vini — винный камень на
дне винных бочек, первое (?) описание цинка как еще одного металла,
установление нетождественности квасцов как «земли» купоросу как
«металлу-», качественное различение ковкости веществ — и в связи с
этим деление их на металлы и «полуметаллы»). Трансмутация металлов
у Парацельса отодвинута на второй план. Трансмутирующийся исцеляющийся
организм—достойный заменитель угасающей злато-сереб-
роискательской идеи; качественно иной заменитель.
Новые идеи Парацельса противостоят традиционной средневековой алхимии.
Противостоят, но и генетически связаны. Лишь целостный текст
свидетельствует новый стиль, новое мироощущение, пир ренессансной
всеядности.
Ренессансная алхимия окончательно утрачивает — по сравнению с
Александрией — былую, пусть мишурную вещественность, вырождаясь
в мистерийный карнавал с чертами грядущего барокко. Это время в
жизни алхимии характеризуется неуправляемым расцветом демонологических
и оккультно-герметических увлечений неоплатоников Возрождения
(как бы возвращение к истокам) с их рационально нсвыявлен-
ными коллективными переживаниями20. Действуя вне артикулированных
форм, алхимия являет нескончаемое пиршественное богатство творческих
эмоций, довольствуясь бедностью осознанных идей (Аверинцев,
1972а, с. 152—153) 21. Но и экстатический дух деяния скорее подспорье
20 К. Маркс отмечает: «...Как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты,
что переделывают себя и окружающее и создают нечто еще небывалое, как раз в
такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая
к себе на помощь духов прошлого, заимствуют у них имена, боевые лозунги,
костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, на этом заимствованном
языке разыгрывать новую сцен\' всемирной истории» (Маркс К-, Энгельс Ф. Соч,,
т. 8, с. 119).
21 Вспомните идейное — именно идейное! — богатство Парацельсовой алхимии.
Игнорируя естественный историко-культурный, историко-химический смысл позднесредневековой
алхимии, иные исследователи описывают её как опустошенную
оккультно-символическую фантасмагорию, лишенную какого бы то ни было
содержания, как тупиковую пору в жизни алхимии, «Алхимические фантазии,— считает
Э.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.