Алхимия в средневековой культуре
Образ средне-
ьгчово-алхимического мышления и есть «стиль» этого мышления.
«Стиль» средневекового мышления — устойчивая «система», в которой
взаимодействуют свойства этого мышления. Все они уже опознаны и
выявлены в предшествующих главах.
И все же замечу — историческая реконструкция алхимии совпадет с исторической
реконструкцией стиля средневекового мышления лишь в
одном-единственном случае: если реальное золото в алхимии и «золото
души» в христианстве и впрямь в одну цену 19.
Но даже если тезис о тождественности алхимии средневековой культуре
(а значит, и мышлению) признать бесспорным, то и тогда эта пара оказывается
замкнутой самоё на себя. А это неизбежно свело бы исследование
к шпенглеровскому феноменологизму, лишило бы возможности выходить
за пределы, а тем самым не позволило бы понять главный наш
предмет — алхимию, а вместе с нею и в ней европейскую средневековую
культуру, стиль мышления этой культуры — в становлении и в разрушении.
Принцип тождества исключает какой бы то ни было стимул к взаимодействию,
а значит, и к развитию. Результат — в лучшем случае яркая
статическая картина вместо живого динамического равновесия полнокровных
реальностей, которые должны ожить и в современном сознании,
решающем собственные проблемы.
А теперь, приняв во внимание «внесредневековые» представления об алхимии,
алхимическом тексте, «вычитанные» не только из историографии,
но и непосредственно из того же рецепта Рипли, из иных алхимических
текстов, попробую обосновать иное представление об алхимии. Иначе говоря,
выдвинуть, а потом и достроить противоположную точку зрения.
Точку зрения, разрушающую образ алхимии, инвариантной средневековой
культуре. Алхимическая деятельность древнее средневековой своей
жизни. В ее основе лежит нечто, независимое от той культуры, с которой
алхимия соприкоснулась, а соприкоснувшись, оставалась в ней жить.
Не исключено, что алхимия стала своеобразной «модой» средневековья,
определенной формой инокультурного модернизма. А если так, то, сама
изменяясь в лоне средневековья, не оказала ли алхимия на средневековое
мышление регулятивное влияние, направив это мышление по кана-
18 Но такое, однако, священнодействие, которое готово стать очень выгодным
делом, то есть высокопробным золотом, словно добытым из утопической мечты.
19 Но так ли уж совпадает алхимическое золото рукотворных процедур с «.золотом
души» истового христианина?
» 315 «
лам, предуготованным сущностной спецификой предмета, ставшего внут-
рккультурным фрагментом в составе средневековой культуры?
Таким образом, ставится вопрос о возможности взаимного влияния средневековой
алхимии и неалхимического средневековья. Тогда алхимия и
экран средневекового мышления, и активная форма воздействия на это
мышление? Взаимоотраженность и алхимии, и мышления европейского
средневековья как раз и стала предметом особого внимания всех предшествующих
прочтений рецепта Рипли, иных алхимических текстов.
Может возникнуть вопрос о мере этого взаимного влияния, интегрирующего
и деструктурирующего в различные периоды алхимического тысячелетия.
Может быть, алхимия стимулировала инфляцию позднесредневе-
кового сознания? Так что же: алхимия — не инвариант рассматриваемой
культуры? А может быть, алхимия — скорее огрубление средневекового
мышления, нежели его инвариант? И тогда в этом огрублении что-то утрачивается,
но что-то и выявляется, не свойственное исходному объекту.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.