Алхимия в средневековой культуре
4 Историческое время разномасштабно. Незыблемая традиционность средневекового
ума — новаторская переменчивость мышления нового времени. Черепаший шаг средневековья
— спринтерский темп новой культуры. Аморфное время средних веков —
изоморфное время нового времени. Часы и секундомер. Часы, которые практически
стоят,— инструмент, находящийся в согласии с наперед заданной незыблемой структурой
средневекового мирочувствования. Чувство неизменного — единственно достойное
ощущение движения остановленного времени. Предание священно.
Новое еретично. Комментирование старого, внешне это старое не колеблющее. Таково
историческое время в средние века. Всякое изменение приемлется лишь тогда, когда
включается в массив неизменного соборного христианского предания.
Но и в самой средневековой культуре часы разных культурных пластов показывают
разное время. Если историческая жизнь официального средневековья измеряется
все-таки временем, то историческая жизнь его алхимической периферии —
вечностью (доведенное до пародии черепашье время официального средневековья).
Алхимические часы показывают всегда одно и то же время: без пяти минут
вечность — время почти получения почти философского камня, почти
превращающего несовершенный металл в почти золото. Часы без часового механизма.
Но такие зато часы, которые загадочным — дистанционным — образом убыстряют
ход часов магистрального средневековья, переводя их с медленного хода на медленный
бег — до... полного распада связи времен — гамлетовской связи времен. Вековая
стрелка становится годовой. Да и алхимическая вечность, расшатываясь, тоже
становится в конечном счете «химическим» временем — временем протекан
и я х и м и ч е с к и х . е а к ц и й.
» 272 «
От всего к нолю. Притом сразу и вдруг.
Алхимическое дело есть и оперирование с веществом, и размышление
над веществом в их переливающейся одновременности. Не потому ли
алхимическая практика эфемерна, а умозрение заземлено?! Алхимическое
средостение двух полюсов средневекового природознания: ремесло
и т е о . е т и з и . о в а н и е. Алхимия — фокус того и другого.
По эта «химическая» проблема мыслится как космогоническая, хотя и
рассматривается в терминах технохимической эмпирии. И это особенно
существенно, ибо технохимическая вещность, включенная в глобальные
идеализации, обретает теоретическую значимость, а универсальное умозрение,
уплотняясь-заземляясь, предстает в вещественных образах. Таков
в принципе путь преобразования техиохимического ремесла и природоведческого
умозрения, погруженных в добела раскаленный гори и
запаянных в герметическое философское яйцо.
И снова : технохимическое ремесло — алхимия — природоведческое
теоретизирование. История этого трехзвенного
взаимодействия и есть история алхимии. Начну эту историю.
ЭТАП ПЕРВЫЙ5. Александрийская алхимия (II—VI вв.) естественно
включается в состав неоплатонической учености Александрийской академии.
«Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста — ярчайший апокрифический
документ Александрийской алхимии (хотя и свидетельствующий
о ней задним числом). Космогонические притязания — прежде
всего. Вещи скрыты. Лишь иногда дают о себе знать. Есть лишь экстатическое
грядущее единение «всех вещей — горних и дольних». Это единение
обещает благодатные и удивительные «применения... всех вещей
этого мира», оказавшихся в руках алхимика (Kopp, 1844, 2, с. 147—148,
лат. текст; ВСС, 1, с. 380; ТС, 6, с. 715).
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.