Алхимия в средневековой культуре
Он богоравный алхимик. Но и это еще не все. Змей, проглатывающий собственный
хвост, в неоплатонических учениях символизирует идею замыкания на себя
бесконечного мирового ума и бесконечной мировой материи. Они едины. «Все есть
Одно». Много позже, как утверждают некоторые, свернувшаяся в кольцо змея подскажет
во сне химику Кекуле циклическую формулу бензола, а змею и чашу с ядом
вслед за Асклепием-Эскулапом медики провозгласят своей эмблемой — где-то во
времена Парацельса (XVI в.). Так эликсир злато-серебротворящий в игре произвольных
сближений обернется эликсиром долголетия, вечного здоровья, вечной жизни.
» 71 «
Символические ряды в алхимических трактатах — не орнаментальный
антураж. Символизм алхимического мышления — физическая его жизнь,
нормальный быт этого мышления, но осознаваемый не столько
равноправным, сколько первым среди равных. Божественное бытие алхимической
мысли. Лев как символ в рецепте Рипли — обычная вещь в
алхимической — не только алхимической — средневековой литературе.
Почитаем теперь легенды, притчи, аллегории, представленные в собрании
Лекки (Lecky, 1887, с. 135 и ел.; Эйкен, 1907, с. 554; Карсавин, 1915,
с. 134). И поглядим, как складывалась судьба льва, живущего, однако,
реальной—телесной и духовной — средневековой жизнью.
Все живое от творца, а потому и животные способны восприять божественный
дух. Львы приходят и роют могилу Павлу-пустыннику. Лев ест
финики из рук святого Феона. Лев игумена Герасима питается только
молоком и овощами, служит при монастыре и, наконец, благочестиво
умирает на могиле хозяина. Читая «Физиологи» и «Бестиарии», узнаем:
свойства животных особым образом отражают отношения человека с богом,
дьяволом и природой. Антропоморфные представления правомерны
и естественны. Лев заметает хвостом следы, когда его преследуют охотники.
Глаза у спящего льва открыты, а новорожденный львенок безжизнен
и лишь на третий день пробуждается от рева льва-отца. Верно, эти
наблюдения не соответствуют действительности здравого смысла. Но
зато соответствуют действительности иной — нравственной, поучительной.
Что же думает Физиолог? Первое свойство он соотносит с Иисусом Христом,
принявшим человеческий облик, скрываясь от дьявола. Второе
свойство — аллегория бодрствующего по божеству, но покоящегося по человечеству
Христа. И, наконец, третье обозначает бога-отца, воскресившего
сына на третий день.
Лев сам по себе мало что значил для средневекового натуралиста. Любопытен
трактат XIV века «О поучениях и сходствах вещей» доминиканского
монаха Иоанна де Санто Джеминиано из Сиены (Johann de Sancto
Geminiano, 1499). Это нечто вроде энциклопедического словаря. Расположение
слов алфавитное, но не по названию предметов, а по названию
свойств, символизирующих эти предметы. Если мы хотим почерпнуть
из этого свода сведения о льве, например, то смотреть следует на
мужество, ибо именно с этой добродетелью соотнесен лев.
Но символ не столь жестко привязан к объекту. Допускается многозначность
толкования в зависимости от обстоятельств. В алхимических же
трактатах — еще и с целью скрыть от непосвященных смысл рецепта, сделать
его невоспроизводимым 2.
Рецепт Рипли ярко демонстрирует полифункциональность, многозначность
алхимического символа. Это и знак, и аллегория, и метафора, и эв-
2 В этом одна из существенных технических трудностей анализа алхимических текстов.
» 72 «
ристическое средство3. Историческая реконструкция этого рецепта воспроизводит
два содержательных плана: рациональный, связанный с конкретными
препаративно-химическими превращениями свинца и его окислов,
и символический (многотрудные перипетии льва и дракона), как
б ы дублирующий на небесном уровне ряд земных превращений металлов,
их окислов и солей, но от того не менее — скорее более!—истинных
в средневековом сознании, чем превращения земные.
Данная книга публикуется частично и только в целях ознакомления! Все права защищены.